В наше непростое время хочется делиться чем-то светлым и добрым. Например, стихами замечательной поэтессы Анны Долгаревой ПОЕХАЛИ! Четыре стихотворения о космосе. *** Бог говорит Гагарину: Юра, теперь ты в курсе: нет никакого разложения с гнилостным вкусом, нет внутри человека угасания никакого, а только мороженое на площади на руках у папы, запах травы да горячей железной подковы, березовые сережки, еловые лапы, только вот это мы носим в себе, Юра, смотри, я по небу рассыпал красные звезды, швырнул от Калининграда и до Амура, исключительно для радости, Юра, ты же всегда понимал, как все это просто. Мы с тобой, Юра, потому-то здесь и болтаем о том, что спрятано у человека внутри. Никакого секрета у этого, никаких тайн, прямо как вернешься – так всем сразу и говори, что не смерть, а яблонев цвет у человека в дыхании, что человек – это дух небесный, а не шакалий, так им и рассказывай, Юра, а про меня не надо. И еще, когда будешь падать – не бойся падать. *** Белка и Стрелка перебирают лапами. Вокруг у них – бездна, звездами перелатанная. И Белка говорит Стрелке: что будет, когда все кончится? С нами, шерстяными летчицами? Мы, говорит, уже оставили тут дыхание, Мы здесь летали, нас на земле слыхали, Черные дыры в наши глаза глядели, Теперь это наша Россия, наши владения. Стрелка говорит Белке: возьмут подписку о неразглашении, О том, что видели, пока тут болтались, как вермишели В горячей воде. Давай никогда не вернемся, Останемся тут, где одно лишь Солнце. А Белка говорит: мы везде, на самом-то деле, Где летали, где бегали и сидели, Мы вернемся на Землю, мы принесем потомство, Но в то же время никогда не вернемся. …А на детской площадке красная с серебром ракета, Происходит июль, полный зелени, полный света, И пацан по ракете лезет, сдирая кожу. И щенок внизу одобрительно тявкает: сможешь. *** и грустные ночные продавщицы, и мусорки, пропахшие гнилыми опрелыми деталями от быта, и эти вот машины, что тащиться пытаются по пробкам в сером дыме, и этот памятник полузабытый, стоящий в старом парке одичалом, где время без конца и без начала, - и эти вот дома под слоем пыли, в деревнях вымерших, в тумана космах, они почти – но не совсем забыли, что там, над ними, существует космос. и в космосе, над минными полями, над кладбищами и над городами, над сонной земляничною поляной, еще над одичавшими садами, над серым дымом душных кочегарен, над толпами, идущими вслепую, летит, летит, летит, летит Гагарин, и времени вокруг не существует, и у него улыбка молодая, страна, по сути, тоже молодая, и песня происходит молодая, и вечность молодая, молодая. *** На самом деле Космонавт Алексей Леонов Угнал с Байконура ракету В девяносто третьем году. По Москве шли танки. Все горело в аду. Его, конечно, узнавали, Он даже дал один или два автографа, Но улыбался. Говорил: ребята, нет времени, очень спешу, мол. Все понимали. Везде пускали, Радовалась даже уборщица тетя Шура. В одиночку запустить космический аппарат «Союз», Скажем прямо, почти невозможно, Совсем невозможно, боюсь. Но ему помогали ангелы, Переодетые в серые робы, чтобы не было видно крыльев, И он поднялся, Заволоченный земною пылью, Выжженными травинками, сгоревшими мотыльками, Отправился в открытый космос. Над нами. Над нами. …по телевизору потом показывали двойника, Что вы смеетесь, это не теория заговора, это реальность, спросите кого угодно, новая реальность, в которой живем сегодня. В девятнадцатом двойник и умер. А Леонов вроде бы жив. Колонизировал какую-то необитаемую планету. Только письма не ходят – ведь там, на ней Нету ни голубей, ни «Почты России», ни интернета. Лемерт /Анна Долгарева илл. Ирина Сазонова

Теги других блогов: поэзия космос летчики